Об авторе: Восточный танец очаровал Tarik’а Sultan’а с первого взгляда и на всю жизнь. До того, как начать собственную преподавательскую деятельность, Tarik преподавал в Casbah Dance Experience, студии знаменитой танцовщицы средневосточного танца Морокко. После длительных путешествий по Среднему Востоку и исследовательской работы в библиотеках Tarik написал труд, развенчивающий представления о средневосточном танце как об исключительно женском занятии. Труд этот перед вами.
Одна из самых больших ошибок, которыми мы грешим, заключается в том, что мы, оценивая существующую сегодня ситуацию, считаем, что в таком виде она существовала испокон веков. Мы слепы, когда смотрим на Восточный танец.
Мы уже собаку съели на рассеивании мифов и стереотипов, из-за которых наше искусство не получает должного признания, и при этом до сих пор остается важная проблема, которую мы упускаем из виду: роль мужчин.
Наша незаметность привела к появлению огромного числа заблуждений относительно природы и происхождения этого танца; заблуждается даже само танцевальное сообщество. Многие совершенно убеждены в том, что восточный танец принадлежит исключительно женщинам; некоторые заходят так далеко, что отказываются обучать учеников мужского пола.
Нетрудно догадаться, почему люди пришли к таким заблуждениям: сейчас во всем мире восточный танец замечается публикой только как профессиональная деятельность исполнителей в ночных клубах; но разве «кабаре» всегда было местом выступления профессионалов? и разве всегда профессионалами были исключительно женщины?
Ответ на оба вопроса – НЕТ: ни в прошлом, ни сейчас.
I
Существует два типа танцоров: профессионалы, выступающие за оплату в клубах и других местах, и любители, которые танцуют дома, для семьи и близких друзей. Поскольку большинство профессионалов когда-то были любителями, остановимся на этом подробнее.
Этот танец был создан не в местах изоляции, не в гаремах, не конкурирующими наложницами или храмовыми проститутками, но у домашнего очага простым людом, который гаремы и в глаза-то не видел, что уж говорить о храмовых проститутках. Танец родился в домах и на народных празднествах на просторах Африки, Среднего Востока и Центральной Азии. И сейчас, тысячи лет спустя, большая часть танцев по-прежнему танцуется дома.
Конечно, все люди, имеющие отношение к этому танцу, повлияли на него, и с ходом времени танец изменился, но дух его остался прежним. Этот танец торжеств и жизни, исполняемый на свадьбах, праздниках, давным-давно, как и сейчас, танцевался женщинами, детьми, старом и младом, и совсем не в меньшей мере мужчинами.
В своей статье «Dances of the Muslim People» Lois Ibn al Farouki отмечает, что на любительской арене танца мужчины принимали в нем участие с таким же энтузиазмом, что и женщины, и часто танцевали гораздо лучше, чем наемные танцовщицы.
В Египте и Марокко я лично видел мужчин – исключительных танцоров. Первый раз в Луксоре в 1988 году во время «Secret Egypt tour» Морокко. Нас пригласили на шоу аутентичного танца Саиди, исполняемое Османом Балатой (Osman Balata).
Осман был не «эстрадником», а владельцем магазина, любившим танцевать до одури. Он исполнил традиционные танцы с тростью, в которых мы сразу узнали Саиди, но кроме того, Восточный танец, Raks Sharki: до этого момента я не видел ни одной египетской фолк-труппы, которая бы его исполняла.
После нескольких минут манипуляций с тростью и замысловатой работы ног он поместил трость на голову, размотал с шеи шарф и обмотал его вокруг бедер, а потом стал выделывать ими сложнейшие паттерны, не забывая, что находится у него на голове. Степы были очень приземленными и содержали гораздо больше работы ног, чем в женском танце. Однако, несмотря на эту оригинальность, танцор исполнил множество опознаваемых танцевальных движений, начиная от немыслимой работы бедер и заканчивая всеми вариантами восьмерок и волн.
На следующий вечер нас пригласили на выступление Banat Maazin Ghawazee. Осман танцевал снова, но на этот раз кроме него танцевал один из музыкантов. Это был парень не старше двадцати лет, худой, как вешалка; он точно копировал движения, которые несколькими минутами раньше на этой же сцене делали Ghawazee (Ghawazee – цыгане Египта, а также танец этих цыган или современная имитация этого танца – пр.пер.).
Когда я гулял по базару, мой плеер привлек внимание мальчика, который захотел послушать, что там играет. Он поднял руки над головой, совершив несколько волн и движений по спирали, и начал делать то, что мы называем «змеиными ручками», одновременно вытачивая под музыку круги бедрами. Все это произошло совершенно естественно и добровольно. Он танцевал не Восточный танец, нет, он просто самовыражался посредством словаря движений, который был для него не чем-то чужим и загадочным, но знакомым и обычным, как пустынный песок, покрывавший его лицо.
В Каире я еще раз столкнулся с такой естественной реакцией. Совпало так, что мой школьный друг оказался в этой стране в одно время со мной. Мы встретились и он повел меня на дискотеку на улице Пирамиды. Оказалось, что публика там по большей части состоит из студентов мужского пола. Несколько девушек пришли вместе с братьями и близкими друзьями и общались только с ними.
Сперва я немного расстроился, потому что по атмосфере место очень напоминала нью-йоркские клубы. Там даже крутили танцевальные хиты. Все, о чем я мог подумать, это то, что я промотал полмира, дабы снова очутиться в Нью-Йорке, разве что таком, где все негры и латиносы говорят по-арабски. Тягостно!
Когда я уже реально разозлился, диджей возьми да заруби арабский поп. Из толпы пошли одобрительные возгласы, и те же парни, что мгновением раньше танцевали бибоп, начали танцевать «беллиденс». Никогда не видел, чтобы мостики, шимми, восьмерки и что пожелаете исполнялось ВОТ ТАК. Я тоже попробовал станцевать, но до них мне было далеко. Поэтому я сел и призадумался.
Любой из этих парней мог наголову разбить какую угодно танцовщицу из пятизвездочных отелей. И, в отличие от своих профессиональных суррогатов, они танцевали со страстью, вкладывая души. Джейн Фонда увидела бы, слегла б с сердечным приступом.
На этом танцполе в 1988 году упокоились с миром все мои сомнения по поводу того, что Восточный танец является чисто женским.
Стало очевидно, что в родных землях Raks Sharki НЕ БЫЛ исключительно женским танцем, НЕ БЫЛ танцем обольщения, а БЫЛ танцем человеческого выражения. У этих людей не существовало других способов танцевать и не было четкой линии, отграничивающей один пол от другого. А вот мир профессионального танца был собственностью женщин. Мне это показалось ненормальным. В конце концов, Восточный танец – танец народный, танец обоих полов. Почему на сцене это не отражено?
II
Мы обсуждали присутствие танцоров-мужчин в зоне любительского танца. Теперь рассмотрим профессиональную деятельность.
Почти все люди считают, что Восточный танец – дело женщины. Так происходит потому, что кроме танцовщиц в ночных клубах они никого не видят. Они не знают, что профессиональная деятельность в ночных клубах существует только с начала двадцатого века, не раньше. Это атрибут колониальной европейской культуры; с жизнью средневосточного человека у него мало что общего.
До того, как наступил период европейского влияния, профессиональные танцоры мужского пола на Среднем Востоке были совсем не в диковинку. Более того, мужские профессиональные танцы были обычным явлением. И в большинстве случаев мужчин-профессионалов предпочитали женщинам. Мужчины даже были представлены на знаменитой Chicago World’s Fair в 1893 году, но этот факт не получил должного освещения в прессе. Мужчины-профессионалы стали терять свою популярность с начала двадцатого века, особенно в странах британского влияния. Почему? Британские колониальные власти видели свой долг в том, чтобы «цивилизовать» мир.
В Марокко я наблюдал, как мужчины танцуют танец с подносом и шикхатт (Schikhatt). Мне сказали, что в Тунисе тоже остались танцоры мужского пола. Обе эти страны были колонизированы Францией, которая не интересовалась ничьими культурами, кроме своей собственной. И местные культуры остались почти нетронутыми.
Уже в Америке я нашел доказательства присутствия мужчин-танцоров и в Египте, Сирии и Турции. Турция никогда не находилась под британским контролем, но повредило ей наполеоновское завоевание Египта. Столетиями Турция была более развитой, чем Европа, но из-за ее чрезмерной национальной самоуверенности картина изменилась. Европа догнала и обогнала Турцию. В попытке вновь обрести превосходство Турция открыла процесс вестернизации. Наиболее жестко она шла в период правления Кемала Ататурка в двадцатых годах. Этот человек объявил вне закона платок, восточные одеяния и вместо арабского алфавита перевел страну на латинский.
Занимаясь исследованиями Восточного танца в Центре Линкольна, я натолкнулся на статью Леоны Вуд (Leona Wood) «Danse du Ventre: A Fresh Appaisal». В ней было сказано, что в Турции существовало множество танцоров-мужчин и назывались они Kochek’ами.
Kochek’и обычно выступали в кофейных домах. Их шоу были невероятно популярными и небезопасными. Зачастую дело доходило до массовых беспорядков, таких, какие сейчас происходят на рок-концертах. Проблем было столько, что султан выгнал этих танцоров из Турции всех до одного.
Доказательства существования этих буянов мы находим на турецких миниатюрах. Почти в любой книге турецких рисунков есть минимум один, изображающий Kochek’ов. Многие люди из-за одежды Kochek’ов и собственного предубеждения считают, что на самом деле на рисунках изображены женщины, но визуальное сравнение Kochek’ов с танцовщицами опровергает это мнение.
Kochek’и иногда надевали искусно пошитые кафтаны, такие, какие носили все мужчины из высшего класса, но на рисунках они обычно изображены в более сложной одежде. Их костюм состоял из блузки, богато украшенной вышивкой, металлического пояса, подобия передника и многосоставной разноцветной юбки. На пол Kochek’а указывает отсутствие грудей, малое количество драгоценностей, короткие волосы и то, что на голове он носит либо мужскую меховую шапку, либо тюбетейку, женщинами не используемые.
Женщины на рисунках изображены с длинными косами, большим количеством украшений и одеждой, напоминающей ту, что мы по ошибке принимаем за одежду Ghawazee.
В Египте также существовали танцоры-мужчины, которые, как и турецкие их коллеги, были очень популярны. Информацию о них можно почерпнуть из книги W.E. Lane «Manners and Customs of the Modern Egyptians», а также из «Путешествий на Восток» Флобера.
Lane большую часть жизни прожил в Египте и писал обо всем, что видел – от красот природы до быта египтян. Он старался быть объективным, но британские «христианские» предубеждения постоянно брали над ним верх, и это заметно, особенно в тех частях книги, где он описывает египетских женщин и танец. Lane считал, что Ghawazee со своими танцами были верхом безнравственности.
Он пришел в ужас, когда узнал, что египтяне не считают танец непристойным, за исключением Ghawazee, потому что приличная женщина не должна выходить за порог дома с открытым лицом. Lane был убежден, что египетский народ чернит сам себя, и попытался это доказать в книге, упомянув, что мужчины танцевали так же, как женщины.
Lane пишет, что наряды мужчин были наполовину мужскими, наполовину женскими, и что в силу своей «неестественной профессии» мужчины носили грим и длинные волосы. Мужчины одевались в рубахи, жилеты, мешковатые штаны и подпоясывались кушаками. Некоторые танцоры закрывали лицо даже когда не выступали – чтобы походить на женщин. Lane подчеркивает, что так одевались большинство танцоров.
Мы должны иметь в виду, что во время написания книги Англия уже составляла планы подчинения Египта. Если бы можно было доказать, что Египет в моральном плане представляет собой страну животных, общественное мнение поддержало бы любые государственные намерения. Lane был агентом своего правительства, и мотивацией написания книги явилась необходимость убедить англичан, что в нравственном отношении египтяне им уступают. Поэтому Lane сознательно выбирал для описания худшее, мужчину и женщину: танцоров!
Гюстав Флобер же имел, так сказать, склонность к проституткам, причем обоих полов. Он тоже был убежден, что египтяне – нравственно слабые люди. И что в Египте можно предаваться разврату без боязни быть осужденным. Между Каиром и Асуаном он вынюхал каждый квартал публичных домов. И дал описание танцоров, похожее на описание Lane, с книгой которого был знаком.
Флобер хотел потрясти читателей, поэтому (или не поэтому?) имел дела только с танцорами и танцовщицами, известными телесными услугами. А тех, кто не унижал свое достоинство (таких было очень много), он обходил стороной.
В Марокко я видел, как мужчины в женской одежде разыгрывали комедийные сценки. От Марокко до Японии – раньше везде было распространено подражание женщине. А японский театр Кабуки в почете даже сегодня. Однако крайне неправильно низводить мужской танец до имитации. Во всяком случае, во время Chicago World’s Fair 1893 года так никто не делал.
III
Ярмарка 1893 года. Много чернил было изведено на рассказы о Ghawazee, но о мужчинах-танцорах почти никто не упомянул. Свидетельства того, что они-таки выступали, отыскиваются только в сувенирной книге, изданной самой ярмаркой.
В этой книге есть изображение павильона, в котором выступали Ghawazee. И подписано, что в нем танцевали девушки и молодые люди. Молодые люди в павильоне Египта!
А у сирийского павильона есть даже фотосвидетельство. Танцор по имени Мухаммад. Одетый в незамысловатую рубаху с широкими рукавами, тесный жилет, объемистую юбку фустанеллу длиной почти до земли и с набедренным шарфом. На голове Мухаммада традиционный арабский мужской шарф (kuffiyeh), который стал известен благодаря Рудольфу Валентино и «Сыну шейха».
Подпись гласит, что выступление Мухаммада было наиболее грациозным и живым. А в прессе написали только о женщинах. Да, Мухаммада часто принимали за женщину, потому что для европейских глаз мужчина – это штаны. А фустанелла – женская юбка (в некоторых кругах и шотландский килт принимают за мини-юбку).
Однажды я обнаружил сирийскую гравюру на дереве, изображавшую танцора-мужчину. Этот танцор был одет почти так же, как Мухаммад. Единственное различие между ними заключалось в том, что фустанелла танцора с гравюры заканчивалась чуть ниже колен, а под ней были гетры, застегнутые на пуговицы, и на голове танцора была феска. Ему аккомпанировали две женщины-музыкантши. Подпись под гравюрой гласила: «Типичные музыканты и танцор семнадцатого века».
Костюмы Мухаммада и танцора с гравюры очень похожи на то, что сегодня носят тунисские танцоры-мужчины. Некогда и Сирия и Тунис были частями Римской империи. Такие же наряды (за исключением набедренного шарфа) в Римской и Турецкой империях носили многие обычные мужчины.
Хотя танцоры-мужчины были очень популярны, с наступлением двадцатого века их количество резко сократилось. Даже Ghawazee превратились в диковинное зрелище. Путешественники, которые посещали Египет в то время, замечали их повсеместное отсутствие.
В начале двадцатого века появился новый вид танцоров, который затмил предшественников. Неизвестно, почему конкретно произошел упадок в искусстве мужского танца. С Ghawazee же ситуация ясна – в середине 19 века их изгнал из Каира Мухаммад Али Паша.
Lane писал, что многих Ghawazee заставили раскаяться в прошлых делах и остепениться. К концу века на фестивалях, где Ghawazee раньше были главным зрелищем, их совсем не осталось.
Скорее всего, упадок связан с возросшим влиянием Англии на Египет и «самовестернизацией» Турецкой империи. Все больше и больше представителей восточного правящего класса получали образование в европейских университетах и приобщались к европейским взглядам на восточную культуру.
Lane писал, что египтяне не видят в своих танцах ничего постыдного. А несколькими десятилетиями позже один египетский ученый уже заявлял, что эти танцы стоят ниже «артистического» балета, который, в отличие от Sharki, создан не для привлечения женщин. Но вот интересное наблюдение: со временем сами европейцы стали считать балет неподобающим для молодых девушек зрелищем, а балерин – проститутками.
Когда было завершено строительство Суэцкого канала, властитель Египта воскликнул: «Теперь моя страна больше не часть Африки, но часть Европы!».
В Египте стали строить оперы и приглашать для выступлений классические оркестры, но, пока египтяне фанатели от Запада, лицемерная Англия начала толпами стекаться в Египет, в «низконравственную» страну, в поисках экзотики. Она искала тысячу и одну ночь, белотелых полуобнаженных девиц из гарема, как на картинках. Реальность не отвечала фантазиям; нужно было фантазию сделать реальностью.
Ослепленные желанием угодить этим богатым, властительным иностранцам, египтяне искали способы удовлетворить английским потребностям в забавах. Проститутки плодились как кролики, и публичные дома наполнились женщинами, одетыми в девочек. А ливанка Badia Masabni открыла дансинг Opera Casino, в котором обслуживались исключительно представители английского и турецкого правящих классов.
У всех была охотка на Восточных Танцовщиц. В рекламе Badia Masabni заявлялось, что та изобрела Новый «Восточный танец». Танцевали только белокожие женщины в двучастных костюмах. Сейчас других почти нет.
Американские и европейские учителя обучали танцовщиц модным европейским социальным танцам. В танце начали использовать пространства гораздо большие, нежели два на два. Родилась современная танцовщица ночного клуба. Night club dancer.
Англичане даже в своей стране считали танцоров-мужчин женоподобными. И египтяне в стремлении заполучить фавор новых повелителей тоже стали считать их уродливым атавизмом. Невежественность процветала. Танцоров-мужчин не стало.
А вот очаровательных «гаремных» танцовщиц с обнаженными брюшками египтяне приняли как своих собственных, несмотря на то, что это было чисто европейское нововведение. Говорят ведь: расизм разъединяет, сексизм объединяет.
Из-за того, что в мусульманском обществе танец никогда не считался искусством, никаких исторических документов и описаний танца мусульмане не создавали. Поэтому ко времени, когда появился вид «танцовщица ночного клуба обыкновенная», люди, знавшие, что были и мужские времена, не считали нужным это «запротоколировать». Сегодня типичная средневосточная танцовщица понятия не имеет о том, что когда-то «ее» танцы прилюдно танцевали мужчины. И не только она. Не знает об этом и весь мир.
| < Предыдущая | Следующая > |
|---|
